Юрий Шульгин: Электросетям не нужны инвестиционные тарифы

По его расчетам, отказ от инвестиционной составляющей в тарифах и оптимизация расходов сетевых компаний могут снизить цены почти на треть. Об этом Юрий Шульгин рассказал в интервью газете «Коммерсант».

К энергетике сейчас крайне большие претензии из-за накопившихся в отрасли проблем. Потребители жалуются на высокие конечные цены на электроэнергию, на розничном и оптовом рынках копятся неплатежи, ряд энергосбытовых компаний (гарантирующих поставщиков регионов, работающих с населением, мелкими и средними потребителями) в этом году был лишен права работать на оптовом рынке из-за больших долгов. С вашей точки зрения, насколько серьезны эти проблемы?

Ситуацию с гарантирующими поставщиками электроэнергии (ГП) в последнее время слишком политизировали. Это торговая организация, и в этой функции энергосбыт работает как любая другая торговая компания в другой отрасли. Но вы где-нибудь видели в торговых сетях наценку на товар в 3-8%, как сбытовая надбавка ГП? Мировая практика — 5% в опте и 10-25% в рознице. Гарантирующий поставщик сейчас имеет «торговую наценку» , которая недостаточна для того, чтобы он развивался. Но все конфликты в электроэнергетике связываются именно с ним, поскольку ГП является той компанией, которая выставляет окончательный счет потребителю. Но сбытовые компании получают лишь от 16 до 21 коп. от стоимости киловатт-часа.

С вашей точки зрения, это несправедливое разделение долей?

Конечная цена на электроэнергию складывается так: 37-50% — доля генерации, 48-60% — тарифная составляющая электросетей. У нас в энергетике стало слишком много сетей: из обычных компаний, оказывающих услуги по передаче электроэнергии, мы сделали основное, незаменимое звено. Но сети — это 20% во всей энергетике. Самое важное — это генерация, строящаяся для потребителей.

Вы считаете, что завышены именно доходы сетей?

В этом абсолютно монопольном секторе складывается интересная ситуация из-за введения RAB-регулирования (более высокие долгосрочные тарифы, позволяющие учитывать возврат инвестиций.— «Ъ»). Лучшей системой оценки затрат, существовавшей и в советское время, я считаю условную единицу, которая учитывает все: и болт, и столб, и трансформатор — по железобетонным, жестким параметрам. А введение новых тарифных систем позволяет лишь увеличивать затраты сетевых компаний. Новому руководству «Российских сетей» (бывший Холдинг МРСК) досталась крайне сложная ситуация, которой нет ни в генерации, ни в энергосбытовом секторе.

Прежняя система регулирования сетевых тарифов «затраты плюс» , учитывавшая расходы компаний и норму прибыли, абсолютно достаточна для того, чтобы это предприятие осуществляло свою основную функцию — надежное, бесперебойное и качественное энергоснабжение потребителей. А инвестиционный тариф — это деньги потребителей, взятые у них без их согласия и отданные сетевой компании, это ее дополнительная прибыль. Это самая большая ошибка, это неправильное развитие всей экономики России.

То есть дополнительные средства в тарифе, предназначенные для реновации сетей и строительства новых мощностей, не нужны?

Инвестиции закладываются в тариф сетевых компаний, а потом мы видим, что эти компании то уходят в минус, в убыток, то начинают выплачивать дивиденды, и деньги уходят не по целевому назначению. Это, по-моему, неправильное расходование денег. Инвестсоставляющую из тарифов сетей надо убирать. Вот, например, алюминиевый завод собирается строить новые мощности. Должен ли он обращаться к государству с просьбой собрать средства со всех потребителей на свое энергоснабжение? Нет. Инвестиции в сетях должны осуществляться на тех же принципах, что и в любой другой отрасли,— по заявке потребителя-заказчика, например девелопера, либо государства или субъекта РФ и т. п. Заказчик должен либо обращаться к энергокомпаниям, которые уже работают в этом секторе, либо строить самостоятельно. Если заказчика не устроит стоимость подключения, он построит собственную генерацию, что уже происходит.

Но, полагаю, это будет работать только в случае крупного потребителя — завода или девелопера, способного самостоятельно нести расходы по инвестициям в энергоснабжение. Если речь идет о мелких потребителях, то для их бюджетов инвестиции в сети — это слишком большая нагрузка: им проще, например, уйти на другую территорию, где есть свободные сетевые мощности, чем финансировать техприсоединение.

Когда строится завод, электроэнергия требуется не только для его мощностей, но и для поселка, города, где живут рабочие. Эту часть затрат могут взять на себя правительство, регион или власти города, выступающие созаказчиками. Это и есть создание инвестиционной привлекательности территории, создание инфраструктуры, что является показателем работы власти. А когда в тарифы закладываются средства на строительство подстанции для конкретного потребителя, получается, что мы с вами, остальные потребители, своими деньгами капитализируем эту компанию. Сейчас рост энерготарифов ограничен только платежеспособностью потребителей на данной территории, но это же абсурд.

А если все же, например, в промзоне необходимо модернизировать устаревшую подстанцию, а мелкие и средние потребители не готовы финансировать эти инвестиции?

Эта подстанция просто не может быть устаревшей, если в тарифе исходно предусмотрены отчисления на амортизацию, на ремонты и обновление (но не на новое строительство). В этом случае подстанция все время должна обновляться. Но если средства сетевой компании от амортизации направляются не на эти цели, а на покупку дорогого автотранспорта, сотовых телефонов для сотрудников, на строительство новых, часто невостребованных мощностей, то обновления мощностей не происходит. И у нового руководства «Российских сетей» появится задача наведения порядка в своих дочерних компаниях, им нужно будет заняться вопросами снижения затрат и правильным расходованием имеющихся денежных средств. Сейчас даже Счетная палата признала деятельность сетевого холдинга неэффективной с финансовой и технологической сторон.

Если говорить о бенчмаркинге сетей (сравнение экономических показателей и бизнес-практик компаний, работающих в одном секторе. – «Ъ»), то мы готовы предоставить показатели нашей архангельской сетевой компании «Архангельское специализированное энергетическое предприятие» (АСЭП). МРСК должны стремиться к тем показателям, которые есть у нас, хотя мы работаем на наиболее сложном низком и втором среднем напряжении и при этом еще постоянно берем на баланс бесхозные, брошенные электросети. При этом система коммерческого учета электроэнергии охватывает у нас 50% потребителей, а приборы учета — 92% (меньше 100% только потому, что постоянно идет процесс приемки брошенных сетей). Покажите мне еще одну сетевую компанию с таким оснащением! И у нас при этом нет инвестсоставляющей в тарифе. Мы взяли брошенные сети, в которых потери электроэнергии составляли 40%, и довели этот показатель до 5,6%, причем на низком напряжении. У МРСК Северо-Запада потери остаются на уровне 11%.

Как удалось добиться такого эффекта? Борьба с потерями является одной из основных задач сетей, но успехом обычно считают снижение даже на 1-2%...

Положили провода нужного сечения, заменили трансформаторные подстанции. Это были опережающие инвестиции.

То есть фактически модернизировали всю сеть. Откуда были получены средства на такую масштабную реновацию?

Это привлеченные средства. Компания просчитала экономический эффект, который можно было получить от модернизации, и выступила заказчиком. Мы поняли, что нужно добиться такого эффекта, чтобы деньги не уходили в потери. То есть если тариф составляет, например, 3 руб., то 40% потерь — это 1,2 руб., которые не получила компания. Нам лучше на эту сумму купить трансформаторы и переложить сети и потом получать полные 3 руб.

Инвестиционного тарифа у вас не было?

Нет, его нам не давали.

Какую сумму пришлось вложить в перекладку сетей и какой срок окупаемости?

В полученные нами бесхозные сети мы вложили 150 млн руб. Эти инвестиции у нас окупились за год. То есть мы собрали те деньги, которые у нас уходили в потери.

Банк, у которого вы привлекали деньги, понимал схему возврата инвестиций? Дело в том, что необходимость долгосрочной инвестсоставляющей в тарифе обычно объясняют и тем, что в этом случае банки видят будущий денежный поток, за счет которого сеть может гасить кредит.

— В данном случае это были деньги группы (в группу «Межрегионсоюзэнерго» входят Мосуралбанк и другие компании. — «Ъ»).

Значит, у вас более удачное положение, чем у МРСК: вы имеете возможность тратить на инвестиции средства других бизнесов группы.

Сейчас это уже не так. Сейчас АСЭП само привлекает средства для инвестирования и использует свою прибыль. Приведу пример. Прибыль всей МРСК Северо-Запада за 2012 год по РСБУ — 61,8 млн руб., по МСФО — 360 млн руб. АСЭП, действующее только в Архангельской области, заработало прибыль за год в размере 65 млн руб. При этом сделанные инвестиции компании не полностью учитываются региональной энергетической комиссией (РЭК) при внесении амортизации в тариф. Мы приносим в РЭК данные о том, что мы купили и установили, но нам проводят переоценку не на всю эту сумму, а только на ее часть.

Но тогда почему у АСЭПа получается инвестировать, снижать потери без надбавок в тарифе, а в целом по России ситуация не такая радужная?

Проблемой является отсутствие у сетей заказчика и конкурентной среды в этом секторе. Если я заказчик, а сетевая компания мне говорит, что строительство будет стоить определенную сумму, то я должен иметь возможность заявить, что есть другая компания, которая построит то же самое за меньшую сумму. Конкуренция должна быть именно в строительном сегменте. Вот в Архангельске построили новую онкологическую больницу за 450 млн руб., а за подключение ее к электроснабжению выкатили счет на 650 млн руб. И только под нашим давлением стоимость была снижена до 50 млн руб. Вот зачем в такой ситуации сетям заниматься модернизацией старых подстанций, если у них есть такие сладкие куски? МРСК должны заниматься надежностью, бесперебойностью и качеством энергоснабжения, эксплуатацией сетей. Функционал сетевой компании — обслуживание сетей и потребителей, они не должны лезть в другие сектора, например в строительство генерации или в сбыт.

Вы считаете, что конкурсы на строительство, которые сейчас проводят сети, должен проводить потребитель?

Да, и одним из участников таких конкурсов может являться местная МРСК. Не должно быть инвестиционного тарифа у сетей, иначе получается то самое перекрестное субсидирование в тарифах, за счет которого мы и имеем сейчас ситуацию, когда до 55% конечной цены на электроэнергию получают сетевые компании. Если убрать инвестсоставляющую из тарифов сетей, то стоимость электроэнергии снизится в некоторых случаях процентов на 30, а это решение вопроса отмены перекрестного субсидирования потребителей.