Марош Шефчович: «Газпром» не может отказаться от Украины

Кроме того, в феврале будет представлена стратегия Энергетического союза, которая закрепит единые правила работы на европейском энергорынке. Отменять санкции в отношении России (в том числе в энергосекторе) в ЕС не спешат – это увязано с выполнением минских договоренностей. Сегодня этот вопрос обсудят министры иностранных дел ЕС. О взаимоотношениях Москвы и Европы РБК рассказал зампредседателя Еврокомиссии по энергетическому союзу Марош Шефчович, который на прошлой неделе посетил с однодневным визитом в Москву.

«До сих пор все стороны выполняли свои обязательства»

– Это ваш первый приезд в Москву в качестве зампредседателя Еврокомиссии по энергетическому союзу. Визит удался? Или вы по-прежнему считаете, что Россия использует газ как орудие давления на партнеров?

– Я хотел приехать сюда как можно раньше, несмотря на достаточно сложные отношения между ЕС и Россией, чтобы протестировать все возможности того, как мы можем обсуждать энергетические вопросы, потому что торговые взаимоотношения между ЕС и Россией очень важны. У меня была очень хорошая встреча с министром энергетики [Александром Новаком] и вице-премьером [Аркадием] Дворковичем. Был достаточно откровенный обмен мнениями с предправления «Газпрома» – господином Миллером. Но я считаю важным открыто и четко говорить о наших взглядах. Прежде всего я приехал поблагодарить министра Новака за его отличное сотрудничество по «зимнему пакету» [соглашение о поставках газа из России на Украину, в переговорах по которому принимала участие Еврокомиссиия]. Я принимал участие в последнем раунде переговоров по «зимнему пакету», и с тех пор мы находимся в регулярном контакте с ним и с украинскими властями. И я думаю, что благодаря этому мы можем сказать, что эти договоренности должным образом реализуются. Это очень важно для Украины и энергетической ситуации в европейских странах.

Мы, разумеется, обсудили, как развивать дальше энергетический диалог между ЕС и Россией, говорили о его структуре, о том, как его упростить и сделать более практичным. Я очень поддерживаю новые предложения вице-премьера, которые нам стоит обсудить, помимо классических тем, о которых мы уже говорили (климатические изменения, инновации и энергетическая эффективность). И мы видим, как можем продвинуться в нашем диалоге, потому что, безусловно, это часть взаимоотношений между ЕС и Россией, которые будут обсуждаться министрами иностранных дел в понедельник [19 января]. На этой встрече будет дана оценка прогрессу по «минским договоренностям» и то, о чем я говорил на каждой встрече, ­– продвижение по активному поиску мирного урегулирования украинского кризиса.

– А как вы общались с Алексеем Миллером?

– Что касается встречи с господином Миллером, во-первых, «Газпром» – очень важная и впечатляющая компания, и я рад, что удалось провести эту встречу. Но я должен признать, что я был очень удивлен тем, как он [Миллер] объявил, что «Южный поток» закрыт и было принято решение перенаправить весь газ, который поставлялся через Украину, в Турцию – 50–60 млрд куб. м. Он сказал, что этот газ будет доставлен на турецко-греческую границу, а дальше это уже наша проблема, как его использовать. «Если вы хотите его получить, то должны начать строительство газотранспортной инфраструктуры [до этой границы] прямо сейчас». Я спросил, почему было принято такое решение. Эти объемы газа, разумеется, превышают потребности Турции и юго-восточной Европы. Это решение приведет к тяжелой ситуации на Украине и в центрально-европейских странах. Поэтому мы вместе должны посмотреть на более экономически целесообразное и жизнеспособное решение. Это ставит под сомнение имидж надежного поставщика газа, потому что пункты доставки газа «Газпрома» в европейские страны находятся в разных местах, а не только на границе Турции и Европы.

Думаю, что нам потребуется вернуться к этому вопросу. Возможно, в рамках рабочей группы на высоком уровне, которая скоро будет обсуждать создание энергетического генплана для Юго-Восточной Европы, прежде всего после отмены проекта «Южный поток». Я предложил министру Новаку принять участие во встрече этой рабочей группы, и он сказал, что обдумает этот вопрос. Более-менее им [представителям российской стороны] интересно поучаствовать в обсуждении этого плана.

– И все же довольны ли вы тем, как выполняется «зимний пакет»? Миллер заявил, что Украина закупает значительно меньше газа, чем планировала, и запасы в ее хранилищах сокращаются, что грозит сбоями в поставках газа в Европу в конце января – феврале.

– До сих пор все стороны выполняли свои обязательства, все платежи были сделаны вовремя, другие положения договоренностей также выполняются. Мы находимся в очень тесном контакте с украинскими властями, и это правда про состояние газовых хранилищ: сейчас в них находится 10,6 млрд куб. м газа. Во вторник я говорил с министром энергетики Украины [Владимиром Демчишиным] о том, что необходимо поддерживать запасы в ПХГ, потому что это очень важно для транзита газа через Украину в ЕС. С украинскими властями мы также обсуждаем финансовые инструменты. Как вы знаете, мы уже предоставили Украине значительную финансовую помощь, мы работаем над возможным предоставлением дополнительной помощи. И, как я объяснял российским партнерам, это всегда связано с очень прозрачной программой реформ, включая реформы в энергетической сфере, и их реализацией украинской стороной.

– Как думаете решать проблему падения запасов в украинских ПХГ?

– На Украине знают, что необходимо поддерживать хранилища на определенном уровне. И сейчас вместе с нами они ищут финансовые средства для того, чтобы закачивать больше газа в хранилища. Мы уверены, что они будут поддерживаться на определенном уровне в течение всей зимы. Затем начнется весенне-летний период, когда нужно будет заполнить газовые хранилища, и я предложил услуги Европейской комиссии по продолжению трехсторонних переговоров, чтобы решить этот вопрос. Но, разумеется, для продолжения переговоров в трехстороннем формате должно быть согласие всех сторон.

– «Летний пакет» в ходе вашего визита не обсуждался?

– Я сказал министру, что мы считаем, что это нужно обсуждать как можно скорей, потому что март уже приближается. Но он [Новак] ответил, что не понимает, что конкретно мы должны обсуждать, потому что после марта взаимоотношения между Россией и Украиной должны снова регулироваться действующим контрактом.

– То есть вы не видите здесь проблем?

— Как я понимаю, для Украины было бы предпочтительней, чтобы ЕС участвовал в переговорах. Но важно и согласие России, если она сочтет наше участие полезным и необходимым. То же самое касается мониторинга, потому что в подобных случаях, когда могут быть обвинения в несанкционированном отборе газа, он требуется. [Такое] предложение поступило от украинской стороны перед Рождеством, они хотят пригласить европейских наблюдателей, которые будут проверять, все ли в порядке, отбирается ли газ в рамках предоплаченных объемов. Российская сторона сказала, что это можно сделать на основе Меморандума 2009 года между ЕС и Россией, и что у нас есть механизм раннего предупреждения: если они увидят проблему, то могут начать мониторинг. Если это проблематично для России, то мы можем направить наблюдателей в распределительный центр в Киеве.

– Но сейчас мониторинг не ведется?

– Нет. Я направил письмо с таким предложением Новаку до Рождества, но он ответил, что сейчас нет такой необходимости, потому что у нас есть этот механизм раннего предупреждения.

– Когда в следующий раз вы планируете обсуждать поставки газа на Украину?

– С украинцами у нас очень частые контакты. Мы обменялись телефонами, поэтому мы звоним друг другу достаточно регулярно. С Россией мы договорились, что наши эксперты на высоком уровне обсудят несколько тем, включая взаимоотношения между Россией и Украиной, ситуацию с газом и теперь – после заявления господина Миллера – у нас появилась еще одна большая тема для обсуждения. Эксперты должны встретиться в течение двух недель.

«Мы хороший покупатель, платим во время, в твердой валюте»

– А какие решения вопроса по «Турецкому потоку» Вы видите?

– Думаю, что перед тем, как объявлять о таком серьезном решении, лучше сначала его обсудить, особенно с ЕС, потому что мы очень важный потребитель для «Газпрома». Мы крупнейший импортер энергии в мире, мы платим 400 млрд евро ежегодно за импорт энергии. Мы хороший покупатель, платим во время, в твердой валюте, мы всегда соблюдаем условия контрактов. Поэтому я был так удивлен. Мы должны еще проанализировать это решение, но я думаю, что оно нарушает действующие контракты – в них четко оговорено, куда должен доставляться газ. И это точно не граница Турции с Грецией.

У нас тоже подписано межправительственное соглашение со всеми странами-участницами проекта «Южный поток», в которых предусмотрены взаимные обязательства, но ситуация пошла совсем по другому сценарию, и это не наше решение вдруг отказаться от строительства «Южного потока», – заявил на прошлой неделе в эфире «Коммерсант FM» официальный представитель «Газпрома» Сергей Куприянов.

На встречах с господином Миллером и вице-премьером я предложил быть рациональными и практичными при решении таких вопросов. Потому что Турции требуется 14-15 млрд куб. м газа, Юго-Восточной Европе – 10-15 млрд куб. м. Что планируется делать с оставшимися объемами? Поэтому полностью исключать Украину, – не думаю, что это хорошо, справедливо и экономически целесообразно.

– Но страны Южной и Юго-Восточной Европы были готовы закупать 63 млрд куб. м газа ежегодно через «Южный поток», этим и можно объяснить заявление Миллера.

– Да, но Южный поток обсуждался много лет и были проработанные планы, как использовать этот газ. Но, к сожалению, нам не удалось убедить «Газпром», что он должен соблюдать законы ЕС [Третий энергопакет], также как любая энергетическая компания должна соблюдать законы в России.

К тому же, в декабре у меня был ланч с министрами энергетики стран-участниц «Южного потока». Все были удивлены, никого официально не уведомили о прекращении проекта, все узнали об этом на пресс-конференции. Опять же я думаю, что такие решения необходимо объяснять компаниям и странам-участницам. В понедельник я встречался с президентом Болгарии Бойко Борисовым, он до сих пор не может поверить, что этот проект отменен.

– Таким образом, Европа не собирается строить газотранспортную инфраструктуру к турецко-греческой границе, на чем настаивает «Газпром»?

– Мы только узнали об этом. Я сообщил министру Новаку, с которым мы встречались до Миллера, что мы собираемся провести встречу на высоком уровне со странами Юго-Восточной Европы, на которой планируем проработать энергетический генплан для региона. Мы будем обсуждать строительство газопроводов-интерконнекторов, желание Болгарии построить газовый хаб, то, как распределить все запланированные инфраструктурные проекты по приоритетности, как мы можем помочь этим странам с интеграцией в европейскую газовую систему. Конечно, мы рассчитываем на «Южный газовый коридор», предполагающий доставку газа из Азербайджана, через Турцию и Грецию и затем на север.

– То есть «Турецкий поток» может стать частью «Южного газового коридора»?

– Честно говоря, я только на встрече в Москве узнал, что будет построен подводный газопровод, чтобы поставки газа осуществлялись полностью не через Украину, а Турцию. Он будет называться «Турецкий поток» и дойдет до турецко-греческой границы. Я не знаю, какова позиция Турции по этому вопросу, какова позиция газотранспортного оператора.

«Мы представим концепцию стратегии Энергетического союза в феврале»

– В случае реализации худшего сценария, если «Газпром», как предупредил Миллер, продаст 60 млрд куб. другим покупателям, ЕС сможет заместить эти объемы?

– Конечно. Это одна из причин, по которой мы строим устойчивый энергетический союз. К сожалению, это заявление [Миллера] вынудит многих людей в ЕС смотреть на другие варианты [поставок газа]. Мы строим средиземноморские газовые хабы, мы обсуждаем создание СПГ-терминалов. В Восточном Средиземноморье открыты новые запасы газа рядом с Израилем и Кипром, Румыния проводит разведочное бурение в Черном море. К тому же мы стараемся экономить энергию через программы энергоэффективности и использование возобновляемых источников энергии. Мы будем принимать это во внимание, когда будем создавать энергетический союз. Думаю, что Россия останется очень важным партнером ЕС, поэтому такие вопросы необходимо должны образом обсуждать.

– Но большинство этих проектов, которые вы назвали, обсуждаются в ЕС как минимум с 2009 года и до сих пор не реализованы. Когда это может произойти и насколько они вообще реальны? Сколько денег они потребуют?

– Мы представим концепцию стратегии Энергетического союза в феврале, надеемся, что ее обсудят и одобрят руководители государств в марте. В нее входят инфраструктурные проекты и финансирование газопроводов, объединяющих Европу. И мы заинтересованы в максимальном ускорении этой работы.

– Правда ли, что одна из целей создания энергетического союза – снизить зависимость от России?

– Нет, я бы так не сказал. Энергосоюз предполагает решение значительно более крупных много задач, базирующихся на пяти столпах и измерениях. Первое – энергонезависимость, диверсификация существующих маршрутов и поставщиков, увеличение сплоченности между странами, строительство реверсных трубопроводов, хранилищ и т.д. Вторая важная задача – создание единого энергетического рынка, ликвидация административных и технических ограничений, что будет гарантировать свободное обращение энергоресурсов внутри ЕС. А также декарбонизация, которая предполагает увеличение объемов возобновляемых источников энергии, а также повышение энергоэффективности. Сейчас 40% энергии в Европе уходит на отопление и охлаждение наших домов, здесь мы можем добиться большего. Последний столп, который заинтересовал вице-премьера [Дворковича], — как мы можем использовать наши деньги в исследованиях и инновациях, как мы можем использовать новые технологии.

– Отвод от Северного потока OPAL обсуждался на встречах в Москве? Если нет, когда планируете вернуться к этой теме?

– OPAL не обсуждался. Но он по-прежнему на повестке дня.

– А в целом вы довольны визитом? Это был шок?

– Безусловно, заявление Миллером было сюрпризом. Но я всегда предпочитаю сюрпризам диалог и переговоры. Я также знаю, насколько важны взаимоотношения между Россией и ЕС. Думаю, хорошо, что я приехал, потому что мы смогли немного внести ясность и провести такую открытую дискуссию.

Мы договорились с министром энергетики [Новаком] и вице-премьером [Дворковичем] продолжить диалог, вице-премьера я, возможно, увижу в Давосе, если получится с расписанием. С министром мы будем обсуждать ситуацию на Украине и в Юго-Восточной Европе.

Все были дружелюбны, открыты, местами жесткие. Но я предпочитаю говорить, чем не говорить и потом удивляться.

– В какой стадии антимонопольное расследование в отношении Газпрома, которое Еврокомиссия ведет с 2012 года?

– Европейская Комиссия продолжает расследовать возможные монополистические практики Газпрома в Центральной и Восточной Европе. Хотя я не могу комментировать продолжающееся расследование, хочу подчеркнуть, что правила конкуренции ЕС применяются одинаково ко всем компаниям, работающим в Европе вне зависимости от страны их происхождения. Вы, без сомнения, знаете, что ранее Комиссия предъявила иски большому числу иностранных компаний различной юрисдикции по различным вопросам конкуренции.

– Каково ваше отношение к санкциям ЕС в отношении России?

– Цель ЕС состоит в том, что принести мир и разрешить кризис. Ограничительные меры ЕС являются мощным сигналом: дестабилизация Украины или любого другого европейского соседнего государства будет иметь существенные последствия и цену. Однако, Европейский Союз никогда не прекращал диалога с Россией, чтобы достичь политического разрешения кризиса. ЕС также предпринял серьезные усилия, участвуя в согласовании «зимнего» пакета мер (энергетика) и в трехсторонних переговорах по соглашению о создании углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли между ЕС и Украиной. Постепенное снятие ограничительных мер зависит от полной реализации Минского протокола и меморандума всеми сторонами. Ведется работа, в том числе на самом высоко политическом уровне, с целью разрешения кризиса.

– При нынешних низких ценах на нефть все стороны только выиграли, если бы ЕС отказался от этих мер?

– Как ранее четко заявлял ЕС, и наша позиция не изменилась, постепенное снятие ограничительных мер зависит от полной реализации Минского протокола и меморандума всеми сторонами. Ведется работа, в том числе на самом высоком политическом уровне, с целью разрешения кризиса.

Источник